Подносы

Драгоценные вышивки, которые напоминают о прошлом, но становятся сдержанным и знакомым объектом дизайна, как семейное чаепитие. TEATIME — это новый поднос от Филиппа Старка, который обыгрывает ажурное вязание крючком, примененное к новому экологичному материалу, с высокотехнологичным содержанием. Доступен в золотом, бронзовом, хромированном и розовом цветах...

Драгоценные вышивки, которые напоминают о прошлом, но становятся сдержанным и знакомым объектом дизайна, как семейное чаепитие. TEATIME — это новый поднос от Филиппа Старка, который обыгрывает ажурное вязание крючком, примененное к новому экологичному материалу, с высокотехнологичным содержанием. Доступен в золотом, бронзовом, хромированном и розовом цветах...

Драгоценные вышивки, которые напоминают о прошлом, но становятся сдержанным и знакомым объектом дизайна, как семейное чаепитие. TEATIME — это новый поднос от Филиппа Старка, который обыгрывает ажурное вязание крючком, примененное к новому экологичному материалу, с высокотехнологичным содержанием. Доступен в золотом, бронзовом, хромированном и розовом цветах...

Драгоценные вышивки, которые напоминают о прошлом, но становятся сдержанным и знакомым объектом дизайна, как семейное чаепитие. TEATIME — это новый поднос от Филиппа Старка, который обыгрывает ажурное вязание крючком, примененное к новому экологичному материалу, с высокотехнологичным содержанием. Доступен в золотом, бронзовом, хромированном и розовом цветах...

Зачем нужен поднос, не вызывающий ровным счетом никаких чувств у того, кто его видит, у того, кто его рассматривает, у того, кто им пользуется, у того, кто его помнит? Стоит ли придумывать его, чтобы потом использовать только для переноса предметов? Эти подносы изготавливаются из прозрачного полимера различных по интенсивности и яркости цветов, внутри которого нанесена специальная гравировка. Так на поверхности, куда ставятся чашки и стаканы, возникает волшебный трехмерный мираж. Образы на этих подносах постоянно изменяются. Как течение, так поток лавы, как языки пламени. Они оживают, повинуясь дуновению ветра, капризам солнечных лучей. Как морские волны, как дюны в пустыне, как изменчивые оттенки шелка. Первыми в этой линии мелких предметов стали подносы всех цветов радуги. Придуманные и созданные, как источник самых неожиданных ощущений...

Зачем нужен поднос, не вызывающий ровным счетом никаких чувств у того, кто его видит, у того, кто его рассматривает, у того, кто им пользуется, у того, кто его помнит? Стоит ли придумывать его, чтобы потом использовать только для переноса предметов? Эти подносы изготавливаются из прозрачного полимера различных по интенсивности и яркости цветов, внутри которого нанесена специальная гравировка. Так на поверхности, куда ставятся чашки и стаканы, возникает волшебный трехмерный мираж. Образы на этих подносах постоянно изменяются. Как течение, так поток лавы, как языки пламени. Они оживают, повинуясь дуновению ветра, капризам солнечных лучей. Как морские волны, как дюны в пустыне, как изменчивые оттенки шелка. Первыми в этой линии мелких предметов стали подносы всех цветов радуги. Придуманные и созданные, как источник самых неожиданных ощущений...

Зачем нужен поднос, не вызывающий ровным счетом никаких чувств у того, кто его видит, у того, кто его рассматривает, у того, кто им пользуется, у того, кто его помнит? Стоит ли придумывать его, чтобы потом использовать только для переноса предметов? Эти подносы изготавливаются из прозрачного полимера различных по интенсивности и яркости цветов, внутри которого нанесена специальная гравировка. Так на поверхности, куда ставятся чашки и стаканы, возникает волшебный трехмерный мираж. Образы на этих подносах постоянно изменяются. Как течение, так поток лавы, как языки пламени. Они оживают, повинуясь дуновению ветра, капризам солнечных лучей. Как морские волны, как дюны в пустыне, как изменчивые оттенки шелка. Первыми в этой линии мелких предметов стали подносы всех цветов радуги. Придуманные и созданные, как источник самых неожиданных ощущений...

Зачем нужен поднос, не вызывающий ровным счетом никаких чувств у того, кто его видит, у того, кто его рассматривает, у того, кто им пользуется, у того, кто его помнит? Стоит ли придумывать его, чтобы потом использовать только для переноса предметов? Эти подносы изготавливаются из прозрачного полимера различных по интенсивности и яркости цветов, внутри которого нанесена специальная гравировка. Так на поверхности, куда ставятся чашки и стаканы, возникает волшебный трехмерный мираж. Образы на этих подносах постоянно изменяются. Как течение, так поток лавы, как языки пламени. Они оживают, повинуясь дуновению ветра, капризам солнечных лучей. Как морские волны, как дюны в пустыне, как изменчивые оттенки шелка. Первыми в этой линии мелких предметов стали подносы всех цветов радуги. Придуманные и созданные, как источник самых неожиданных ощущений...

Зачем нужен поднос, не вызывающий ровным счетом никаких чувств у того, кто его видит, у того, кто его рассматривает, у того, кто им пользуется, у того, кто его помнит? Стоит ли придумывать его, чтобы потом использовать только для переноса предметов? Эти подносы изготавливаются из прозрачного полимера различных по интенсивности и яркости цветов, внутри которого нанесена специальная гравировка. Так на поверхности, куда ставятся чашки и стаканы, возникает волшебный трехмерный мираж. Образы на этих подносах постоянно изменяются. Как течение, так поток лавы, как языки пламени. Они оживают, повинуясь дуновению ветра, капризам солнечных лучей. Как морские волны, как дюны в пустыне, как изменчивые оттенки шелка. Первыми в этой линии мелких предметов стали подносы всех цветов радуги. Придуманные и созданные, как источник самых неожиданных ощущений...

Зачем нужен поднос, не вызывающий ровным счетом никаких чувств у того, кто его видит, у того, кто его рассматривает, у того, кто им пользуется, у того, кто его помнит? Стоит ли придумывать его, чтобы потом использовать только для переноса предметов? Эти подносы изготавливаются из прозрачного полимера различных по интенсивности и яркости цветов, внутри которого нанесена специальная гравировка. Так на поверхности, куда ставятся чашки и стаканы, возникает волшебный трехмерный мираж. Образы на этих подносах постоянно изменяются. Как течение, так поток лавы, как языки пламени. Они оживают, повинуясь дуновению ветра, капризам солнечных лучей. Как морские волны, как дюны в пустыне, как изменчивые оттенки шелка. Первыми в этой линии мелких предметов стали подносы всех цветов радуги. Придуманные и созданные, как источник самых неожиданных ощущений...

Зачем нужен поднос, не вызывающий ровным счетом никаких чувств у того, кто его видит, у того, кто его рассматривает, у того, кто им пользуется, у того, кто его помнит? Стоит ли придумывать его, чтобы потом использовать только для переноса предметов? Эти подносы изготавливаются из прозрачного полимера различных по интенсивности и яркости цветов, внутри которого нанесена специальная гравировка. Так на поверхности, куда ставятся чашки и стаканы, возникает волшебный трехмерный мираж. Образы на этих подносах постоянно изменяются. Как течение, так поток лавы, как языки пламени. Они оживают, повинуясь дуновению ветра, капризам солнечных лучей. Как морские волны, как дюны в пустыне, как изменчивые оттенки шелка. Первыми в этой линии мелких предметов стали подносы всех цветов радуги. Придуманные и созданные, как источник самых неожиданных ощущений...

Зачем нужен поднос, не вызывающий ровным счетом никаких чувств у того, кто его видит, у того, кто его рассматривает, у того, кто им пользуется, у того, кто его помнит? Стоит ли придумывать его, чтобы потом использовать только для переноса предметов? Эти подносы изготавливаются из прозрачного полимера различных по интенсивности и яркости цветов, внутри которого нанесена специальная гравировка. Так на поверхности, куда ставятся чашки и стаканы, возникает волшебный трехмерный мираж. Образы на этих подносах постоянно изменяются. Как течение, так поток лавы, как языки пламени. Они оживают, повинуясь дуновению ветра, капризам солнечных лучей. Как морские волны, как дюны в пустыне, как изменчивые оттенки шелка. Первыми в этой линии мелких предметов стали подносы всех цветов радуги. Придуманные и созданные, как источник самых неожиданных ощущений...

Зачем нужен поднос, не вызывающий ровным счетом никаких чувств у того, кто его видит, у того, кто его рассматривает, у того, кто им пользуется, у того, кто его помнит? Стоит ли придумывать его, чтобы потом использовать только для переноса предметов? Эти подносы изготавливаются из прозрачного полимера различных по интенсивности и яркости цветов, внутри которого нанесена специальная гравировка. Так на поверхности, куда ставятся чашки и стаканы, возникает волшебный трехмерный мираж. Образы на этих подносах постоянно изменяются. Как течение, так поток лавы, как языки пламени. Они оживают, повинуясь дуновению ветра, капризам солнечных лучей. Как морские волны, как дюны в пустыне, как изменчивые оттенки шелка. Первыми в этой линии мелких предметов стали подносы всех цветов радуги. Придуманные и созданные, как источник самых неожиданных ощущений...

Зачем нужен поднос, не вызывающий ровным счетом никаких чувств у того, кто его видит, у того, кто его рассматривает, у того, кто им пользуется, у того, кто его помнит? Стоит ли придумывать его, чтобы потом использовать только для переноса предметов? Эти подносы изготавливаются из прозрачного полимера различных по интенсивности и яркости цветов, внутри которого нанесена специальная гравировка. Так на поверхности, куда ставятся чашки и стаканы, возникает волшебный трехмерный мираж. Образы на этих подносах постоянно изменяются. Как течение, так поток лавы, как языки пламени. Они оживают, повинуясь дуновению ветра, капризам солнечных лучей. Как морские волны, как дюны в пустыне, как изменчивые оттенки шелка. Первыми в этой линии мелких предметов стали подносы всех цветов радуги. Придуманные и созданные, как источник самых неожиданных ощущений...

..